Ими продолжал умиляться от того, как под его влиянием (звучит несколько самоуверенно, но Ими был уверен, что именно он сказался первым з долгое время человеком, который заставил ирландца настолько расслабиться и растаять) Нолан становился всё более и более человечен и мил. Если поначалу мужчина пытался быть натужно вежлив, то теперь он если не получал от общества японца удовольствие, явно предпочитал его, скажем, одинокому вечеру. И кто знает, вдруг и в одиночку возвращавшийся домой МакНейл заблудился бы и ночь провёл бы под открытым небом? Замёрз бы и простудился. Впрочем, казалось (и Ими это не нравилось), что несмотря на проступающую человечность, весь Нолан зиждился на внутреннем стержне, который бы не позволил бы простой простуде хоть сколько-нибудь ослабить рабочую эффективность мужчины. "Мне бы так", – подумал Ими с завистью.
Когда незнакомец всё-таки надел на него пиджак, Ими пытался было что-то возразить, но к объятиям ткани добавились объятия хозяина, и филолог больше не мог возражать. В отличие от не поддающихся никакому объяснению хватаний, этот полный нежности и заботы жест заставил растаять уже Ими. Ему очень хотелось, чтобы время остановилось, и они сами этого не заметили. Так здорово было быть в чьих-то сильных и уверенных руках, глядеть в глаза, полные смысла, который они сами ещё не понимают. Уж Ими точно не взялся бы сказать, каким бы хорошим специалистом по людям он себя не считал, что скрывалось в тёмных зрачках ирландца, смотревшего на него сверху вниз. Но среди всего того, что в них был, там была доброта. И Ими очень хотелось, чтобы она там и осталась, или же попала к нему на хранение, потому что в последнее время он видел в мире столько зла, что чуточка света здесь бы не помешала.
К сожалению, Нолан отпустил Ими и подтолкнул его, чтобы идти дальше. Слова его пролетали мимо ушей японца, оседая каким-то едва заметным остатком, а мысли его были обращены в совершенно другом направлении, хотя конечной его точкой всё равно был новый знакомый. Ими казалось, что он сходит с ума. Проигрывая в памяти последние пару часов свое жизни, эпицентром которой стал этот иностранец (кругом иностранцы! С каких это пор?), он понимал, что план нарушен, система потерпела крах, больше ничто не подчиняется законам логики, то есть, к власти пришёл хаос, и от опрометчивых действий Ими удерживает только воспитание и последние крупицы здравого смысла, однако же то, как он инициировал знакомство с соседом по сидению свидетельствует о том, что и их в его грешной головушке не осталось. Так или иначе, всё сейчас упирается в одно: к чему ведёт эта Гомеровская эпопея с экшеном и психологической игрой? Что-то подсказывало Ими, что явно не к бутербродам, хотя от вина он бы сейчас и сам не отказался, так разбрелись его мысли.
Стоп, почему Нолан перестал его обнимать? Стесняется, что ли? А чего? Ладно, к чёрту, и воспитание, и здравый смысл. Порядок родился из хаоса, и там же пускай и найдёт упокоение.
Ими резко остановился и взял Нолана за руку.
– Уже почти пришли. Но пока ещё есть время изменить планы, позвольте предложить вам ещё одно возможное окончание вечера.
И не дожидаясь ответа, Ими привстал на цыпочки и коснулся губ Нолана в лёгком поцелуе.