"Люди, снявшие "Машиниста", "Бессонницу" и "Бойцовский клуб", явно понятия не имеют, как бессонница работает на самом деле". - Подумал Ими Айдзё в четвёртом часу ночи в очередной раз сбрасывая с себя одеяло и открывая окно. Воздух был дивный. Прохладный, свежий, звенящий тишиной, и над чёрными силуэтам корпусов академии и деревьев мерцали звёзды. В такой красоте не от чего, казалось бы, страдать бессонницей, это же не город, где всю ночь горит подсветка зданий, орут пьяницы и ревут машины. И всё-таки Ими не спалось, и в муках он ворочался на кровати, то и дело вставая, чтобы размяться, уже пятый час. Хотел, называется, пораньше лечь, но какой там. Опять же начитался на ночь всяких страшилок якобы основанных на реальных событиях. Нет, нервы у преподавателя были железные, напугать его до не смыкающихся глаз не могли ни оборотни, ни призраки, ни конец света, наступивший от вируса, приносящего долгую мучительную смерть. А вот то, что завтра у него все уроки подряд с самыми нелюбимыми классами, двойной объём материала для проверки, и ещё надо когда-то успевать читать литературу для теста на повышение квалификации - это было серьёзным испытанием для филолога.
"Да ну сколько ж можно!" - чуть ли в слух воскликнул он, когда глаза его в очередной раз распахнулись, не ведая сна, в голове начало гудеть так, как будто Тор Мьёльниром шарахнул по Царь-Колоколу. На часах было полпятого. "Вот уже и рассвет скоро. - Продолжал невесёлую мысль учитель. - Через пару часов уже вставать, а я ещё, по большому счёту, не ложился. Господи, как же мне плохо. За что, за что? Что и кому я сделать? Нет, больше не могу. Надо что-то делать."
Ими встал и впотьмах начал одеваться. Кое-как натянул джинсы с рубашкой, ноги засунул в носки и резиновые шлёпанцы, вообще-то предназначенные для душа, и обмотался пледом, так как надевать пиджак или свитер было лень. К тому же, плед можно было натянуть на голову и спрятать неуложенные волосы. Поразмышляв, брать очки или не брать, Ими пришёл к выводу, что ночью по дворе разглядывать ему будет нечего, и выскользнул из спальни.
Ночные коридоры Академии были мрачнее замка Дракулы, а одинокие шаги учителя казались оглушительными в зловещей тишине. В щелях свистел ветер, по коже пробегал озноб, не то от морозца, не то от страха. Но когда Ими вышел на лужайку, всё рассеялось, стало легко и спокойно. Он вдохнул полной грудью прохладный воздух, голова тут же полегчала и шум из неё ушёл. Ими будто заново родился. Он решил, что пройдётся немного из конца в конец двора и вернётся обратно. Может, даже часок поспит. Эх, если бы только завтра был выходной! Можно было бы спать до двенадцати. А, впрочем, нет в этом ничего хорошего: лень такой же смертный грех, и за неё тоже последует наказание.
Ими степенно шёл по траве, чувствуя, как роса впитывается в носки и те становятся мокрыми, как и штанины джинсов. Ими поднял повыше плед. Приятный бриз ласкал лицо. Вокруг были звуки природы, и Ими прислушивался к ним, как к необычной музыке. Вдруг, какая-то нота нарушила мелодию. Ими замер и обернулся. Никого поблизости не было, да и быть не могло: кто ещё станет бродить по двору после отбоя? Но какой-то посторонний звук точно присутствовал, и Ими невольно начал вспоминать байки, прочитанные перед сном. "Да нет, бред всё это. - Решительно сказал себе он. - Ладно, пора и честь знать". Учитель обернулся, чтобы уходить и обомлел. Прямо перед ним возвышался чей-то чёрный силуэт. Ими даже не постарался придумать какое-нибудь логическое объяснение - он просто встал как вкопанный и уставился на гостя.

Всё-таки чутьё никогда не обманывало преподавателя, а здравый смысл, наоборот, был только во вред. Когда он только заметил тень преследователя, он думал в первый момент спешно ретироваться, но что-то вроде столбняка не позволило это сделать, зато когда незнакомец обратился к нему елейным голосом, несчастный японец аж подпрыгнул, едва не уронив с себя плед. Он не знал, что беспокоило его больше, что он сейчас может умереть, или что его труп найдут в таком виде: в шлёпанцах на носки.
По мере того, как ночной спутник продолжал говорить, Ими постепенно начал отходить от шока, и даже шестым чувством ощутил, что ему ничего не угрожало. В голове не было ни одной мало-мальской догадки на тему того, кем может быть молодой человек или мужчина, нарушивший его одиночество. Впрочем, ещё менее понятно было, как и почему он оказался на территории закрытой академии в такое время. Филолог, правда, тоже выбрал странную пору для прогулок, но у него хотя бы были законные основания быть здесь. А что, если этот самый незнакомец - какой-нибудь маньяк? Но вряд ли он бы тогда стал так расшаркиваться перед жертвой.
Чужак представился - имя было не японское, и учитель в который раз обратил внимание на то, что в Академии и её окрестностях много иностранцев. Но это, оказывается, было ещё не самым странным обстоятельством. На молодом человеке (а человек был именно молодым, да к тому же очень красивым) была форма ученика Академии, только... Белая. "Ночной класс. - Пронеслось в голове преподавателя. - Тот самый загадочный ночной класс, который почти ни с кем не контактирует, и для которого набрали отдельный штат педагогов. Ректор вскользь упоминал о нём, да и Хайин тоже, и мне давно было интересно, кто они и для чего, но как это странно, встретить одного из них сейчас."
Ими быстро осмотрел ученика. Статный, породистый, в нём было даже что-то нечеловеческое, но это, возможно, иллюзия, навеянная атмосферой и общим состоянием филолога. А ещё молодой человек, очевидно, не знал, с кем имеет дело, иначе не обратился бы к старшему так фамильярно. Так или иначе, коли уж ясно, что бояться нечего, то надо проявить вежливость, растолковать незваному гостю ситуацию и выяснить, почему он покинул здание Академии в неположенное время. Хотя, ночной класс же - у них, должно быть, свои привилегии.
Ими поплотнее запахнул плед и слегка склонил голову в приветствии.
- Здравствуйте, Марк-кун. Я - Ими Айдзё, преподаватель японского языка и литературы в дневном классе. Приятно познакомиться.
И Ими слегка прищурился, чтобы лучше увидеть реакцию собеседника. При этом у него было стойкое ощущение, что его не менее пристально изучают в ответ.

Любому здравомыслящему человеку было бы понятно, что Валлентайн нисколько на самом деле не раскаивается в своей фамильярности, и вообще, всё, что он говорит - нарочито и притворно. Однако Ими не мог ни на секунду отвлечься от собеседника, как будто тот обладал необъяснимым магнетизмом, и голос его гипнотизировал. Казалось бы, даже если бы он нёс совершеннейшую околесицу, ему бы это простили. Нет, всё-таки студент был слишком хорош. Ими даже призадумался на мгновение, не могло ли это быть сном, но едва его мысли дёрнулись в сторону от наслаждения обществом студента, он потерял их нить и снова оказался прикован вниманием к юноше.
Всё-таки в молодом человеке было что-то демоническое. Краешком сознания преподаватель понимал, что происходит что-то неладное, но не мог сосредоточиться на чём-то, кроме красавца Марка. До того несколько предвзято относившийся к европейцам, Ими вдруг подумал, что они гораздо привлекательнее японцев, и уж точно выше. А высокие мужчины в Японии и подавно редкость, а потому это тоже было подкупающим фактором. Подросток, бывший хоть и немногим младше Айдзё, излучал совершенно недетскую энергетику. Рядом с ним Ими чувствовал себя ведомым и податливым. Было странное желание подойти ближе, ощутить чужое тепло, дотронуться. И тут будто прочтя мысли преподавателя, по большому счёту, противоправные, студент на короткое мгновение скользнул в его личное пространство, заставив японца вздрогнуть, и снова в насмешливой манере принялся извиняться.
На мгновение учитель почувствовал себя жертвой злой шутки, какую подростки любят устраивать застенчивым девушкам, сводя их с главными красавцами школы. Но и эта иллюзия быстро развеялась, и Ими снова ощутил полное расположение к западному юноше, а ещё желание быть как можно ближе и провести с ним как можно больше времени. Захотелось непременно понравиться, но налетела ужасная скованность и косноязычие, и когда Валлентайн договорил, японец начал мямлить, выискивая поблизости лавочку.
- Нет, я только у дневного класса веду. Директор Кросс сказал, что в ночном комплект педагогов полон. Вообще я до зари по дворам не гуляю, но сегодня что-то не спалось. А вам не тяжело учиться ночью?
Ими кинул на собеседника вороватый взгляд, будто противозаконно пытаясь урвать кусочек неземной красоты предназначенной только для глаз Богов, и тут же отвернулся. Невдалеке он таки нашёл под розовым кустом скамеечку и решительно направился к ней, чувствуя, как прожигает его спину пристальный взор Марка.

У Ими участилось дыхание, сердце зашлось как в лихорадке, от одной близости студента, казалось, можно было сойти с ума, а его слова, этот голос, поведение. Преподаватель пытался себя приструнить, убеждал себя, что всё, что здесь происходит, либо его сон, либо жутко неправильно и должно быть пресечено немедленно. Он ведь учитель, он отвечает за этих детей, и никаких чувств, кроме ответственности и долга у него к ним быть не должно. Но Аматэрасу и нэкомими! Как прекрасен этот юноша, будто ангел, хотя, нет, его аура демоническая, но он совершенно точно самое божественное поражение преисподней. Что он делает, какими чарами опутывает мужчину, который уже и не пытается сопротивляться? Когда он перестал бороться с искушением, с безумием, накатывавшем на него? Понял ли, что сражаться бесполезно? Или отдал поводья глубинным желаниям и отпустил истинное естество на волю?
И снова дрожь пробегает по телу японца, когда рука юноши оказывается так близко к нему, невесомо прикасается к волосам, но и этого достаточно, короткий контакт бьёт по нервам, как разряд тока, и хочется потянуться следом, дотронуться до мраморной кожи, ощутить её мягкость, узнать, тёплая она или холодная. Древние инстинкты, почти животные просыпаются в сдержанном и обычно скромном педагоге. Как давно он не выпускал своего зверя? Где его семнадцать лет с безрассудством, пламенной страстью, риском и возведением жизни на костёр искушений? Там далеко осталась пылкая натура филолога, заменённая пыльными фолиантами, тоннами энциклопедических знаний и туго застёгнутыми воротниками выглаженных рубашек, не открывающими и лишнего миллиметра живой соблазнительной плоти. Ими почему-то всегда гордился именно шеей. Какое счастье, что уходя из комнаты он оставил пару верхних пуговиц расстёгнутыми.
Когда Марк отвернулся, Ими быстро скинул плед и сбивчиво заговорил:
- Я не уверен, что Академия поощряет частное репетиторство, а ещё вы преуменьшаете Ваши таланты, Марк-кун. У вас прекрасный японский.
- А! Цветы! - тут же отвлёкся на новую тему на всё согласный филолог. - О, да, я обожаю цветы! Прекрасные создания, нежные и хрупкие. Особенно розы. - Он протянул руку и коснулся бутона. - Они волшебны.
Ими даже не заметил, как пододвинулся к ученику, и что теперь их колени соприкасались. Он только чувствовал, как от этого места по всему телу разливалось тепло и бегали лёгкие покалывания, как от нетерпения.

Отредактировано Imi Aijo (2014-09-03 21:40:55)